Александрийское звено - Страница 83

Ступая на цыпочках, Стефани вернулась в нишу. Прежде чем хозяин дома и ее бывшая израильская подруга перестанут совокупляться на втором этаже, ей было необходимо найти тайник Дейли. Она надеялась, что любовники не станут торопиться.

Кассиопея уже производила бесшумный обыск.

— Мой агент сообщала, что Дейли использовал флэш-карты со своим ноутбуком, но никогда не оставлял их в письменном столе и не выносил из дома. Обычно он отправлял ее в спальню и говорил, что скоро придет.

Ее слова звучали почти бесшумно, как дыхание.

— Мы здорово рискуем, оставаясь здесь.

Стефани замерла, прислушалась, а затем сказала:

— Судя по звукам, они все еще заняты.

Кассиопея умело вскрыла ящики письменного стола и принялась исследовать их, ища возможные потайные отделения, но Стефани сомневалась в том, что ей удастся что-нибудь найти. Это было бы слишком просто. Она скользнула глазами по книжным полкам, и ее взгляд остановился на одном из политологических сочинений — сравнительно тонкой темно-серой книжке с синими буквами на корешке.

«Жесткая подача» Криса Мэттьюза.

Ей вспомнилась фраза Дейли, которую тот произнес, рассказывая Грину историю, произошедшую с автором этой книги на банкете, и хвастаясь своим назначением на пост главы группы «Магеллан». Он тогда сказал: «Власть — это то, что ты держишь в руках».

Стефани сняла книгу с полки, открыла ее и обнаружила, что последняя треть страниц склеена, в них вырезано углубление примерно в дюйм глубиной, а в нем угнездились пять флэш-карт, помеченные римскими цифрами.

— Как ты догадалась? — шепотом спросила Кассиопея.

— Меня саму это пугает. Я начинаю мыслить, как этот идиот.

Кассиопея двинулась в глубь дома, в сторону задней двери, но Стефани схватила ее за руку и указала в противоположную сторону. На лице мулатки появилось удивленное выражение. Она словно хотела спросить: «Зачем напрашиваться на неприятности?»

Они вышли в гостиную, а оттуда — в вестибюль. Зеленый огонек на панели сигнализации указывал на то, что охранная система все еще выключена. Стефани держала в руке пистолет Диксон.

— Ларри! — громко позвала Стефани.

Ответом была тишина.

— Ларри! Можно тебя на минутку?

На втором этаже послышалось шлепанье босых ног, и из спальни появился Дейли — без рубашки, но в штанах.

— У тебя новая прическа, Стефани? И одежда… Решила сменить имидж? Мне нравится. Класс.

— Специально для тебя старалась.

— Что ты здесь делаешь?

Она помахала в воздухе книгой.

— Пришла покопаться в твоих закромах.

Мальчишеское лицо Дейли исказилось от страха.

— Вот-вот, — продолжала Стефани, — пришла твоя очередь попотеть. А Диксон? — Она возвысила голос. — Я разочарована твоим выбором любовниц.

Из спальни вышла Диксон — совершенно голая, но без малейших признаков стеснения.

— Тебе конец, — сказала она.

Стефани передернула плечами.

— Это мы еще посмотрим. По крайней мере сейчас твой пистолет у меня.

Она продемонстрировала оружие.

— Что ты намерена делать? — спросил Дейли.

— Еще не решила. Кстати, у вас это давно?

— Не твое дело, — огрызнулась Диксон.

— Просто любопытно. Я прервала ваши игры лишь для того, чтобы сообщить: теперь игра заключается не только в том, что я должна от вас прятаться.

— Ты, я вижу, неплохо осведомлена, — сказал Дейли. — Кто твоя подруга?

— Кассиопея Витт, — вместо Стефани ответила Диксон.

— Я польщена тем, что вы меня знаете.

— Я обязана тебе дротиком, угодившим мне в шею.

— Не стоит благодарности.

— Возвращайтесь в постель, вы двое, — велела Стефани.

— У меня другой план, — сказала Диксон и стала спускаться по лестнице, но Стефани направила на израильтянку ее же пистолет.

— Не испытывай меня, Хизер. Я недавно стала безработной, меня пытаются арестовать, так что мне терять нечего.

Диксон остановилась, возможно, почувствовав, что теперь действительно не самый подходящий момент для того, чтобы лезть на рожон.

— В спальню, — приказала Стефани.

Диксон колебалась.

— Сейчас же!

Диксон вернулась на верхнюю ступеньку лестницы. Стефани сгребла всю одежду израильтянки, включая ее туфли.

— Ты не рискнешь преследовать нас, опасаясь публичного скандала, — сказала она, обращаясь к Дейли, — а вот она может. Это по крайней мере задержит ее.

И они ушли.

49

Вена, 18.40

Торвальдсен накинул на плечи пурпурную мантию. В дни ассамблеи это традиционное облачение были обязаны носить все члены ордена. Первое заседание было назначено на семь часов, но Торвальдсен не ожидал от него ничего интересного. Обычно в начале ассамблеи было много разговоров и мало дела. Ему не нужны были союзники для выполнения своих целей, но нравилось дружеское общение, черед которого наступал по завершении официальной части.

Гари сидел на одном из обтянутых кожей кресел с высокими спинками.

— Как я выгляжу? — шутливым тоном спросил он.

— Как король.

Парадная мантия на Торвальдсене была до колен, сшита из бархата, богато украшена золотым шитьем и девизом ордена: «Я дерзнул». Этот антураж оставался неизменным с пятнадцатого века, когда был учрежден орден Золотого Руна.

Торвальдсен надел на шею знак ордена — золотое руно, висящее на цепи из 28 звеньев-кремней, из которых вырывались языки красного пламени.

— Это наш символ, — пояснил он. — Его выдают каждому новому члену ордена.