Александрийское звено - Страница 63

Хенрик Торвальдсен терпеть не мог воздушные перелеты, и именно по этой причине ни одна из его компаний не владела самолетами. Когда же полета было все-таки не избежать, он неизменно занимал лучшее место в первом классе и обязательно на утреннем рейсе. Несмотря на комфортные условия полета и дополнительные удобства, смена часовых поясов вызывала обострение его фобий. А вот Гари Малоун, напротив, испытывал от полета явное удовольствие. Он съел весь завтрак, принесенный стюардом, и большую часть завтрака Хенрика.

— Скоро посадка, — сообщил датчанин мальчику.

— Здорово! — с энтузиазмом откликнулся тот. — Так бы я торчал в школе в Атланте, а теперь я в Австрии!

За последние два года они с Гари здорово сблизились. Когда мальчик приезжал к отцу в Данию на летние каникулы, они частенько гостили в Кристиангаде. Отец и сын любили плавать на сорокафутовом кече, пришвартованном в обычное время у причала поместья. Небольшое двухмачтовое судно было приобретено много лет назад для плаваний в Норвегию и Швецию, но в последнее время почти не использовалось. Сын Торвальдсена, Кай, любил морские путешествия. Старик невыносимо тосковал по сыну, который около двух лет назад был застрелен в Мехико по причине, которую Торвальдсену долго не удавалось выяснить. Малоун находился там в то время, выполняя очередное задание. Он, будучи знаком с парнем, пытался, чем мог, помочь его отцу, благодаря чему они и познакомились. Торвальдсен не забыл сочувствия и участия американца. Впоследствии датчанин все же сумел выяснить причину гибели сына. В тех краях долги никогда не остаются неоплаченными. Теперь, общаясь с Гари, он хотя бы частично компенсировал себе то счастье, в котором судьба с такой жестокостью отказала ему.

— Хорошо, что ты согласился поехать со мной, — проговорил он. — Мне не хотелось оставлять тебя одного в поместье.

— Я же еще никогда не бывал в Австрии!

— Замечательная страна. Густые леса, покрытые снегом горы, альпийские озера. Удивительные красоты!

Накануне Торвальдсен целый день пристально наблюдал за Гари, и ему показалось, что мальчик прекрасно справляется с выпавшими на его долю испытаниями. Ведь накануне ему, ни много ни мало, пришлось стать свидетелем того, как были убиты двое людей. Когда Малоун и Пэм уехали в Англию, он понял, почему им пришлось это сделать. Мама была вынуждена вернуться на работу, а папа собрался провести расследование относительно того, почему он, Гари, оказался похищен. Поместье Кристиангаде было хорошо знакомым ему местом, и он с радостью остался в нем, но накануне, после разговора со Стефани, Торвальдсен понял, что ему нужно делать.

— Эта встреча, на которую вы направляетесь, — спросил Гари, — она важная?

— Возможно, да. Мне придется посетить несколько заседаний, но я найду занятие и для тебя, пока буду занят.

— А папа? Он знает, что мы уезжаем? Маме я ничего не сказал.

Пэм Малоун позвонила несколько часов назад и недолго говорила с Гари. Она повесила трубку раньше, чем Торвальдсен успел обменяться с ней хотя бы несколькими фразами.

— Я убежден, что кто-нибудь из них непременно перезвонит и Джеспер расскажет им о том, где мы.

Он рискнул взять Гари с собой, но до сих пор не был уверен в том, что это было разумным шагом. Если за похищением Гари стоит Альфред Херманн, в чем Торвальдсен не сомневался, идея взять Гари с собой на ассамблею казалась ему вполне разумной. Там мальчик окажется в окружении влиятельных мужчин и женщин со всего мира, каждый из которых окружен секретарями и телохранителями. Это будет самым безопасным для него местом.

Датчанин размышлял о похищении. Из того немногого, что ему удалось узнать о Доминике Сейбре, этот американец был настоящим профессионалом и вряд ли стал бы нанимать себе в помощники недоумков вроде тех троих голландцев, которые столь неряшливо сработали в деле похищения Гари Малоуна. Тут что-то не вязалось! Малоун тоже настоящий профи, двух мнений быть не может, но уж слишком быстро ему удалось распутать похищение и вернуть сына. Не было ли это спектаклем, поставленным специально для старшего Малоуна, чтобы подтолкнуть его к активным действиям? Если так, то Гари больше и впрямь ничто не грозит.

— Помни, о чем мы говорили, — сказал Торвальдсен, обращаясь к Гари. — Держи рот на замке. Там, куда мы направляемся, будет слишком много ушей.

— Я все помню.

Датчанин улыбнулся.

— Вот и прекрасно!

Теперь ему оставалось лишь надеяться на то, что он верно разгадал замысел Херманна.

38

Вена, 8.00

Херманн оттолкнул тарелку. Он ненавидел есть, особенно в присутствии других людей, но любил обеденный зал шато. Он лично выбирал для него дизайн: убранство в неоготическом стиле, оконные переплеты, потолочные кессоны, расписанные изображениями прославленных крестоносцев, стены, увешанные гобеленами с картинами взятия христианами Иерусалима.

Завтрак, как всегда, был впечатляющим, а его гостей обслуживал целый рой слуг в белых кителях. Дочь Херманна сидела на противоположном конце длинного стола, остальные двенадцать мест были заняты избранными представителями ордена — членами Политического комитета, которые прибыли накануне для участия в назначенной на выходные ассамблее.

— Надеюсь, всем все нравится? — проговорила Маргарет, обращаясь к собравшимся. Общение с гостями было ее коньком.

Херманн увидел, как она нахмурилась, заметив его тарелку с почти нетронутой едой, но вслух ничего не сказала. Позже это станет темой очередного выговора, который она ему устроит, словно от аппетита или его отсутствия зависят здоровье и долголетие. Ах, если бы все было так просто!