Александрийское звено - Страница 61

— Он убил двоих людей!

— И я ему за это весьма благодарен.

— Коттон, нам нужно отсюда убираться.

— А то я сам не знаю!

Он бегом спустился по мраморной лестнице. Пэм — следом за ним. Малоун обыскал всех троих убитых, но не нашел ни документов, ни чего-либо еще, что могло бы указать на их личности.

— Собери пистолеты, — велел Малоун, рассовывая по карманам шесть обойм, которые вытащил из карманов убитых. — Эти ребята капитально подготовились к драке.

— Я уже начинаю привыкать к виду крови, — сказала Пэм.

— Я же тебе говорил: дальше будет легче.

Отель «Савой», номер 453. Незнакомец сообщил, где его можно найти, косвенно это означало: «Мне можно доверять». Пэм по-прежнему сжимала в руках книгу о святом Иерониме, а сам Малоун — кожаный ранец Хаддада.

Пэм направилась к выходу.

— Куда ты? — осведомился Малоун.

— Я проголодалась, — ответила она. — И почему-то мне кажется, что в «Савое» — отличные завтраки.

Малоун усмехнулся.

«А она быстро учится!» — подумалось ему.

36

Вашингтон, округ Колумбия

У Стефани голова шла кругом. Ее взгляд был прикован к Бренту Грину.

— Объяснись! — потребовала она.

— Мы намеренно позволили похитить файлы. В администрации президента — предатель, и мы хотим выявить его. Или ее.

— Кто это «мы»?

— Мы — это министерство юстиции. Совершенно секретное расследование, о котором известно лишь мне и еще двоим людям. Двум моим заместителям, которым я доверяю безоговорочно и в руки которых готов вверить саму мою жизнь.

— Лгунам плевать на твое доверие.

— Согласен. Но источник утечки — не в министерстве. Он гораздо выше.

Стефани не верила своим ушам.

— И из-за этого ты поставил под угрозу жизнь Гари Малоуна?

— Того, что случилось, никто не мог предугадать. Мы понятия не имели, что за Джорджем Хаддадом охотится кто-то еще помимо израильтян и саудовцев. Утечка от предателя, которого мы пытаемся выявить, идет именно к ним, и ни к кому больше.

— Хотя бы это вам известно!

В мозгу Стефани всплыло: орден Золотого Руна.

— Если бы у меня хотя бы возникла мысль о том, что семье Малоуна может угрожать какая-то опасность, я бы ни за что не применил такую тактику.

Стефани очень хотелось в это верить.

— Мы полагали, что приоткрыть завесу секретности относительно Хаддада — безвредный шаг. Дать понять израильтянам, что Хаддад жив, не казалось столь рискованным, тем более что в файлах не было указаний на то, где он находится.

— Да! Только — прямой выход на Коттона!

— Мы полагали, что Малоун сумеет разобраться с любой ситуацией.

— Он в отставке! — почти выкрикнула Стефани. — Он больше на нас не работает! Мы не имеем права подвергать опасности жизнь наших бывших оперативников, тем более без их ведома!

— Мы взвесили эти риски и пришли к выводу, что они стоят того. Нашей главной задачей было найти предателя. Это важнее всего. Похищение мальчика изменило все. Я рад, что Коттону удалось его вернуть.

— Какой ты добрый! Наверное, ты счастлив, что в ходе этой заварухи ему не разбили нос!

— Меня достал Белый дом, — пробормотал Грин. — Банда добродетельных и продажных подонков!

Такого от Грина Стефани еще никогда не слышала.

— Со всех трибун они рассказывают о своих христианских чувствах, о том, какие они добропорядочные американцы, но любят они только себя. Каждое их решение обряжено в тогу, сшитую из американского флага, но предназначение каждого из них — только в одном: еще туже набить карманы главных американских корпораций, которые, в свою очередь, порадеют за дело их партий. Меня от этого тошнит! Я вынужден сидеть на заседаниях, суть которых — выяснить, что годится для телевидения и как это увязать с интересами нации. Я молчу. Не говорю ни слова. Я считаюсь «игроком команды». Но это не значит, что я позволю изгадить свою страну! Я приносил ей присягу, и в отличие от остальной швали в администрации для меня это кое-что значит!

— Так почему ты не дашь им по морде?

— Потому что у меня до сих пор нет доказательств того, что кто-то из них нарушил закон. Отвратительные, аморальные, алчные твари. Да, они такие, но это не основание для того, чтобы кинуть их за решетку. Поверь мне: пусть только кто-нибудь, включая самого президента, перешагнет через грань закона, я посажу его. Но пока этого никто не сделал.

— Кроме предателя.

— Вот именно! И это является для меня главным! Ты себе не представляешь, на что пришлось пойти, чтобы выяснить это!

Но Стефани было сложно обдурить.

— Брент, давай посмотрим фактам в глаза. Ты руководитель правоохранительных органов всей страны, и, потерпи ты хоть одну неудачу, тебе конец. Верно?

Грин увидел тревогу в ее глазах и понял, что это не напускное. Она переживала за него. Словно прочитав его мысли, Стефани сделала решительный — слева направо — жест рукой, будто отметая овладевшие им эмоции.

— Вы нашли предателя?

— Я думаю, мы…

Не успел он договорить фразу, как в кухню, где они сидели, ворвалась Кассиопея и прокричала:

— К нам пожаловали! Двое мужчин в машине! В костюмах и с переговорными устройствами! Из секретной службы!

— Мои охранники, — сказал Грин. — Они приехали провести ночную проверку.

— Мы должны уходить! — сказала Кассиопея.

— Нет! — возразил Грин. — Развяжите меня, и я отправлю их восвояси.

Кассиопея направилась к задней двери.

Стефани приняла решение, как ей приходилось делать тысячи раз в жизни. «Правильное, неправильное — неважно, как когда-то говорил ее папа. — Главное — что-то делать».